Вера Чульдумовна рано вышла замуж. Ее супруга Хапылака Сарыглара почти сразу после свадьбы отправили на учебу в Москву в Коммунистический университет трудящихся Востока. Их первенцу Коош-оолу не исполнилось и года, когда 18-летняя Байлак доказывала в Дзун-Хемчикском хошкоме, что ей обязательно надо пойти на фронт. Молодую маму тем не менее сначала “забраковали”: “Тебе ребенка надо растить”. Тогда пришли родители и заявили: “Пусть дочь идет бить фашистов, а мы воспитаем внука.” Хошкомовцы сдались. Байлак зачислили в эскадрон. От грудного молока еще некоторое время болела грудь, пачкалась гимнастерка будущей кавалеристки.
О том, как ушла на фронт
Тогда ведь везде агитация была – все для фронта. Все для военных. Все женщины, дети, старики только об этом и думали. Все для победы. Везде только и разговоров, что о войне. В районах отряды ополченцев. В Чадане все девчонки работали в основном в больницах санитарками. Кто-то заговорил о том, что надо на фронт. На войну. Мы написали заявление. Помню, принимал Часкан Сарыглар. Нас троих подружек начали проверять – что умеем делать, в общем, жизненную подготовку. А мы, как дети бедных аратов, умели все, работали справно. И учились хорошо. Наши заявления отправили в правительство. Летом пришел ответ. Положительный! А мы что? А мы и начали готовиться. Сообщили родителям, они ведь даже не знали, что мы заявления написали. С родителями поговорили, что мы едем на фронт, что мы будем бить этих фашистов, гадов. А вы здесь оставайтесь! А то те и на нашу Туву нападут. Они нас приехали проводить – на конях, повозках, велосипедах. Много народу было. Родители завещали, чтобы мы хорошо воевали, провели ламаистский и шаманский обряды, родственники лучших коней отобрали , окурили артышем нас и даже коней, горевали, плакали.Мы от лица тувинского народа приняли клятву. А потом борбак-хаак (граница).”
О подвиге
“Однажды я всех своих ребят послал на задание в тыл к фашистам. А командование полка приказало найти слабое место в обороне врага, выяснить, сколько танков и бронемашин скопилось в поселке. Задача не из легких. Нейтральная полоса хорошо просматривается, преодолеть ее чрезвычайно трудно. Рассказал все командиру тувинского эскадрона Кечил-оолу, попросил послать в разведку опытного бойца. Тот, не раздумывая, предложил Ооржак Байлак. Почему именно ее, я понял позднее.
Маленькая, ловкая, гибкая, она степной лаской проползла по заснеженному полю в расположение гитлеровцев, все там высмотрела, все запомнила. И вдруг два здоровенных немца, словно из-под земли возникли, навели на нее автоматы. Казалось, деваться неуда. Но здесь произошло непредвиденное: фашисты, видимо, приняли Байлак за подростка и на какой-то миг утратили бдительность. Она, воспользовавшись этим замешательством, очередью из автомата сразила обоих и благополучно вернулась в часть.” (из воспоминаний разведчика Ивана Кузнецова).
О дне сегодняшнем
Интересно, что при нынешнем уровне скотокрадства чабанскую стоянку Веры Чульдумовны воры не трогают. То ли из уважения к подвигам санитарки, то ли из-за слухов о ее фронтовой меткости. Однажды пытались, рассказывает Вера Чульдумовна, да ружье всегда под рукой. Она и на лошади до сих пор держится лихо. О нынешних нравах и о молодежи отзывается с грустью: “Сегодня все казалось бы хорошо. Все развивается. А вот внутренние качества человека хуже. Раньше духовно богаче были, проще были. Сегодня есть все возможности получить высшее образование, учиться. А вот восприятие молодых, мысли их беднее. Раньше и без институтов знания были такие, как будто они вузы заканчивали. Огорчает, что молодые время не ценят, впустую проводят, только отсиживают уроки. Да и связь родителей со школой потеряна. И учитель, и дети сегодня сами по себе. Воспитания нет. Да и вообще кругом разобщенность такая! А ведь только общими усилиями можно чего-то достичь и в работе, и в учебе, и в жизни. Объединяться нужно. Я так понимаю. Но сегодня очень сложно это сделать. Почти нереально. Но нужно. Я так думаю.”
